Гарион сделал несколько нерешительных шагов, всё ещё не всилах избавиться от воспоминаний о том, что произошло во дворце.

– Садись, дорогой, – велела она. – Мне нужнокое о чём потолковать с тобой.

– Хорошо, тётя, – кивнул он, опускаясь наскамейку.

– Гарион, – начала она, поворачиваясь кюноше. – Ничего не произошло, пока ты был во дворце Солмиссры?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты прекрасно понимаешь, о чём я, – резковатоответила тётя Пол. – Не стоит смущать нас обоих, заставляя меня задаватьболее определённые вопросы, как ты считаешь?

– Ах, это? – залился краской Гарион. – Нет.Ничего подобного не случилось.

Однако перед глазами проплыл чувственный образ перезрелойкрасавицы королевы, и юноша почувствовал лёгкое сожаление.

– Прекрасно! Единственное, чего я боялась! Ты пока неможешь позволить себе подобные глупости, это будет иметь нежелательноевоздействие на твою и без того нелёгкую жизнь.

– Боюсь, я тебя не понимаю, – пожал плечамиГарион.

– Ты обладаешь особой силой. И если позволишь вовлечьсебя в легкомысленную интрижку до того, как повзрослеешь, результаты могут бытьпоистине непредсказуемыми. Лучше пока не лезть в столь опасные игры!

– Может, было бы гораздо лучше, случись что-нибудь там,у Солмиссры, – выпалил Гарион, – тогда я потерял бы эту проклятуюсилу и не смог бы никому причинить вреда!

– Сомневаюсь, – покачала головой тётя Пол. –Могущество твоё слишком велико и вряд ли бы пропало сразу. Помнишь, о чём мыговорили перед тем, как покинуть Толнедру? О необходимости учиться управлятьсобой?

– Не нуждаюсь я ни в чьих наставлениях, – угрюмоогрызнулся Гарион.

– Ошибаешься! И чем скорее решишься выслушать меня, темлучше. Могущество твоё невероятно – никогда раньше не видела ничего подобного, идаже временами не совсем понимаю, как тебе удаётся всё то, что ты делаешь. Тыдолжен, именно должен немедленно начать обучение, пока не случилось несчастья.Ты совершенно не можешь держать себя в руках, Гарион, и, если искреннесчитаешь, что нельзя причинять вреда людям, сам должен просить меня немедленноначать занятия.

Необходимо понимать, что ты делаешь!

– Не желаю быть чародеем, – отбивалсяГарион. – Единственное, чего я хочу, – избавиться от всего этого.Можешь помочь мне?

– Нет, – покачала головой тётя Пол, – и дажеесли бы могла, отказалась бы.

Могущество нельзя отвергнуть по желанию, мой Гарион. Оно –часть тебя.

– Значит, я стану чудовищем? – горько вздохнулГарион. – И буду бродить по свету, сжигая заживо людей или превращая их вжаб и змей? И когда-нибудь, возможно, настолько привыкну к этому, что ивнимание обращать перестану! Получу вечную жизнь, как ты и дедушка, ноперестану быть человеком. В таком случае, тётя Пол, я предпочитаю умереть.

– НЕ МОЖЕШЬ ЛИ ТЫ УБЕДИТЬ ЕГО?

Голос тёти Пол в мозгу Гариона обращался к тому, другому,существу, постоянно присутствующему в теле и душе юноши.

– ТОЛЬКО НЕ ТЕПЕРЬ, ПОЛГАРА, – ответилбесстрастный голос. – СЛИШКОМ ОН СЕЙЧАС ЖАЛЕЕТ СЕБЯ И НИ О ЧЁМ БОЛЬШЕДУМАТЬ НЕ В СОСТОЯНИИ.

– НО ВЕДЬ ДОЛЖЕН ЖЕ ОН НАУЧИТЬСЯ ВЛАДЕТЬ СОБОЙ!

– ПОСТАРАЮСЬ УДЕРЖАТЬ ЕГО ОТ НЕПОПРАВИМЫХОШИБОК, – пообещал голос. – ВРЯД ЛИ ЧТО-ТО МОЖНО ПРЕДПРИНЯТЬ ДОВОЗВРАЩЕНИЯ БЕЛГАРАТА ГАРИОН СЕЙЧАС В СМЯТЕНИИ, И НАМ НЕЛЬЗЯ ВМЕШИВАТЬСЯ, ПОКАОН НЕ РЕШИТ САМ, ЧТО ДЕЛАТЬ.

– НЕ МОГУ ВИДЕТЬ, КАК ОН СТРАДАЕТ.

– У ТЕБЯ СЛИШКОМ НЕЖНОЕ СЕРДЦЕ, ПОЛГАРА! НЕ ВОЛНУЙСЯ,ОН МАЛЬЧИК КРЕПКИЙ, НЕМНОГО СТРАДАНИЙ НЕ ПОВРЕДИТ!

– Перестаньте переговариваться, словно меня здесьнет! – не выдержал наконец Гарион. – Мистрис Пол! – вмешалсяпоявившийся на палубе Дерник. – Идите сюда поскорее. Бэйрек хочет убитьсебя!

– Что? Что он хочет?

– Бормочет что-то о проклятии, – пояснилДерник, – и угрожает пронзить себя мечом.

– Идиот несчастный! Где он?

– На корме. Вытащил меч и никого не подпускает.

– Быстро за мной! – бросила на ходу тётя Пол,устремляясь на корму. По пятам следовали Дерник и Гарион.

– Всех нас охватывает безумие во время сражения, –убеждал Мендореллен, пытаясь уговорить рыжебородогo великана. – Гордитьсятут особенно нечем, но и впадать в такое отчаяние тоже не стоит!

Бэйрек не ответил. Он стоял на корме, почти у самого края, сбелыми от ужаса глазами; огромный меч описывал медленную зловещую дугу, неподпуская близко ни одного человека.

Тётя Пол протиснулась через толпу матросов и бесстрашнонаправилась к Бэйреку.

– Не пытайся помешать мне, Полгара, – предостерёгон.

Но тётя Пол невозмутимо подошла ближе и коснулась кончикомпальца острия меча.

– Почему бы не попросить Дерника получше наточитьлезвие? Подумай только, как легко меч вонзится между твоих рёбер, когдавздумаешь упасть на него!

Бэйрек испуганно встрепенулся.

– Надеюсь, ты оставил все необходимыераспоряжения? – осведомилась она.

– Какие ещё распоряжения?

– Мы не знаем, что делать с твоим телом. В самом деле,Бэйрек, я думала, ты лучше воспитан! Порядочный человек не обременяет друзейподобными вещами!

Она на секунду задумалась.

– Обычно тела сжигают, но сухих дров в Найссе почтиневозможно найти.

Будешь тлеть неделю, если не больше. Скорее всего, придётсябросить тебя в реку! Пиявки и крабы в два счёта оставят от тебя один скелет.

На лице Бэйрека появилось обиженное выражение.

– Хочешь, чтобы мы доставили твой меч и щитсыну? – предложила она.

– У меня нет сына, – мрачно проворчал Бэйрек, явноне ожидавший от тёти Пол подобной жестокой практичности.

– Разве я не сказала тебе? Какая непростительнаязабывчивость!

– О чём это ты?

– Неважно. Не имеет значения. Ну что, собираешьсяупасть на меч или пригвоздить себя к мачте? Любой способ неплох! –похвалила тётя Пол и обернулась к матросам. – Расступитесь-ка, да пошире,пусть граф Трелхеймский разбежится как следует!